|
Уже юноша ъдетъ съ горы,
везетъ красивое дерево.
»Иди сюда, милый, покушай: я приготовила
для тебя похлёбку.«
И взялся онъ за первую ложку, —
и поблъднъла у нъго одна щека.
И взался онъ за другую ложку —
и поблъднъла у него другая щека.
И съ него брызнула кровь
и пролилась по всюду,
И куда ни брызнула,
вездъ разцвъла роза.
А дъвицы собирали тъ розы
и раздавали своимъ милымъ.
А я смутная .... Мнъ не кому!
Я поручена одному Богу.
Звоните, колокола, на всъ стороны.
Умерла моя услада.
Отравила своего брата,
и не будетъ у меня мужа.
Звоните, колокола, на всъ стороны,
умерла моя услада.
|
Пъсня эта есть общая, какъ мнъ кажется, всъмъ Славянскимъ племенамъ. Я имъю списки оной: Польсюе, Украинсюе; слышалъ Русскую подобную; читалъ Богемскую, Сербскую. Представляю списокъ, сдъланный въ Лебединъ И. В. Росковшенковымъ:
,Дъвчинонько молодая,
Люби мене молодого!'
,,0й и рада-бъ я любити;
Боюсь брата: буде бита."
,Дъвчинонько молодая,
Отруй братика старого.'
„Рада-бъ, рада-бъ отруити,
Та незнаю зълья того."
Дъвчинонько молодая,
Спытай мене молодого.
Що у лузъ калинонька,
На калинъ гадинонька.
А гадину сонце пече,
А зъ гадины зъ рота тече.
Пидставь, дъвко, коновочку
Пидъ гадючу головочку.
Тай дай братику напиться,
Якъ въ дорозъ натомится.'
|
|
